Татьяна Зингер - Неудавшаяся история [СИ]
Мы с Лисом одновременно уставились на браслет, в котором находился похожий янтарь.
— Взор Виверны… — словно пробовал слова на вкус варрен. — Восстановить её… Теперь ясно, названия не пустые.
— Ты предлагаешь…
Лис оборвал меня на полуслове.
— Это разумно, если довериться сказкам. Сможешь отодрать камень?
Я подковырнула кругляшек в амулете ногтем, но тот не шелохнулся.
— Не получается. А вдруг, вставь мы «второй глаз», она оживет? Если легенда пророческая?
— На это я и рассчитываю. У тебя есть иное предложение?
— А если набросится на меня? Я — ведьма.
— Ты — чародейка, — осек Лис. — Слава, за нами кипящая лава, находящийся в ловушке Радислав и сомкнутые врата. Терять нечего. Ну-ка, передай мне браслет с ножом. А теперь ты увидишь, как я освобождался из-под стражи, — со смешком сказал он.
Варрен аккуратно вставил кончик лезвия в тонюсенькую щелочку между железным ободком и камешком, покрутил оружие, надавил. А затем со всей дури долбанул ручкой о мраморный пол. Камень с хрустом отпал от браслета.
— Точно так же, только я сломал не драгоценность, а нос стражнику. Ничего, что я подпортил внешний вид сокровища? — Лис осмотрел косой скол.
Я помотала головой и потребовала помочь забраться на спину ящера.
— Почему ты?
— Мой камень, — заупрямилась я. — Я и вставлю. И если он не подойдет или ещё что, то я упаду на тебя. И сломаю тебе шею.
— Обоснованная угроза.
Друг нагнулся и помог влезть на себя, а после пересадил на заднюю, согнутую в колене, лапу огромного чудища. Я, цепляясь за холодный и скользкий мрамор целой рукой — спасибо спинному гребню, иначе бы скатилась обратно к хвосту, — добралась до длинной неестественно прямой шеи и нащупала пустую глазницу. Опершись на левый бок, чтобы не упасть, попыталась вставить камень внутрь.
Иначе, как чудом, назвать случившееся нельзя. Получилось. Камушек из талисмана оказался зверю в самую пору. Он не выпал и не провалился, а застыл, как будто на смоле. Я полезла обратно к Лису.
— Надо бы оповестить Радислава, что всё получилось.
Случившееся дальше намекнуло, что оповещать уже не придется. Своды зала вместе с виверной и мною мощно тряхнуло. Чудовище задрожало. С потолка посыпалась мраморная крошка, а я упала со статуи прямо к обескураженному Лису.
Стены ходили ходуном. И трудно поверить, но руны наливались закатным цветом. Плавно, размеренно. Как те символы на двери, которые требовали за проход жертвоприношение. Только на сей раз по прожилкам текла не кровь, а… лава. Она дымила, кипела, но не выплескивалась из ямок, не прожигала хрупкий заслон. Вся правая половина наполнилась жидким пламенем.
— Что мы натворили? — В голосе смешалось множество оттенков ужаса.
Разгадка не заставила себя ждать. Лава добралась до когтей виверны. Статуя покачнулась, с нее кусками начал обваливаться хрустящий расщелинами камень. Он весь опал, едва не задев нас с Лисом, и перед нами предстало черное как смоль чудовище с пылающими яростью глазами.
Оно тряхнуло громоздкой вытянутой головой, расправило чешуйчатые крылья, похожие на крылья летучей мыши. И раскатисто зарычало во всю пасть из тысячи мелких зубов. Звук прошелся по помещению волной. Посыпалась новая крошка, от которой я чуть не задохнулась. Уши разрывало.
Чудовище ожило. И оно пребывало в гневе.
Я, сжавшись и почти оглохнув от рева, осмотрела разъяренного зверя. Единственным разумным побуждением было желание быстренько спрятаться под чье-нибудь крылышко и не выходить оттуда до конца ужасающего представления. К сожалению, мечты в большинстве случаев расходятся с реальностью, и наша ситуация не стала исключением. Спрятаться получилось бы разве что под крыло самой виверны.
Черная чешуя чудовища сияла в свете мрамора и потеков цвета красного золота. Виверна переступила с лапы на лапу, выдохнула зеленоватый клуб дыма. Широкие кожистые крылья расправились и сошлись на спине, а чудище внезапно вспомнило о незваных гостях — и заодно о долгожданном обеде из двух блюд — и направилось к нам. Оно надвигалось медленно; заплывший глаз — трещина в камне давала о себе знать — и его здоровый брат смотрели на нас с ненавистью.
Вооруженный ножом Лис выскочил к виверне, но скорее для того, чтобы ввести её в замешательство — ага, такую поди введешь! Зверь легко отпихнул варрена ударом когтистой лапы. Как будто нехотя, в половину силы. Виверна не стала добивать беззащитного врага, из чего я поняла, что ей больше по вкусу ведьмы.
Я тщетно пыталась соорудить щит или огненный шар, но бесполезно. Проклятая волшба исчезла в самый ответственный момент, и возвращение не входило в её планы.
Чудовище выдохнуло вторую волну едкого пара, на сей раз предназначающуюся мне. Я машинально скрестила руки перед лицом. К боли в вывихнутом запястье добавилось жжение от ожога.
Не в меру расхрабрившийся Лис заходил со спины, решив застать виверну врасплох. Грузное существо медленно разворачивалась к самоубийце, а я судорожно придумывала хоть что-то. Единственный воин оказался по ту сторону зала, а мы с Лисом напоминали маленьких мышек, носящихся перед взрослым котом.
Виверна зашипела. Совсем как змея. Но Лиса не тронула, хотя вполне могла откусить ему бестолковую голову. Вместо удара она выставила лапу рядом с варреном, будто заслоняясь от его атаки.
— А если легенда не врет? — завопила я. — Если виверна признала в тебе хозяина?
Лис, уставившись на морду чудовища, убрал нож. В его взгляде что-то переменилось; появилось знакомое сумасшествие.
— Так и есть, — с прежней невозмутимостью ответил он. — Она…
Договорить друг не успел. Потому что существо, потеряв былую грузность, резко обернулось ко мне и заревело. Я едва успела отпрыгнуть — бросок тяжелого хвоста пришелся рядом со мной. По полу прошли новые разломы.
— Постой! — орал Лис, словно чудовище слышало его. — Она с нами! Она не ведьма.
Рядом пролетела когтистая лапа. Виверна чувствовала себя «неуютно», если так можно сказать о ящере. Она всё пыталась расправить крылья и взлететь, но низкие своды мешались. Поэтому наскоки её были рванными, и я замечала их и успевала увернуться.
Но ненадолго. Новый взмах лапы зацепил грудь. Я взвыла и отлетела к колонне. Легкие ударило о позвоночник; рубашка стремительно пропитывалась кровью. Боль иглами расползалась по телу. В глазах заплясали мушки. Я в последнем рывке уткнулась лбом в колени — чтобы защититься от ядовитого дыхания — и затихла.
Лис подлетел ко мне и загородил собой. Я слышала, как ящер остановился. Страх затерялся где-то под болью от кровоточащей груди.
— Что?! — спросил Лис непонятно кого.
Я приподняла лицо от колен и тут же бессильно опустила обратно. В памяти засели два янтарных глаза, один из которых покрылся сероватой пеленой, внимательно рассматривающих меня.
Лис оказался рядом. Его ладонь двигалась по моим ребрам. Друг, сбиваясь, шептал:
— Вроде органы не задеты… Это заживет… Бес подери! Царапина глубокая… Скверно…
Я перестала напрягать слух. Прикрыла веки и приготовилась к смерти.
И тут нечто непривычное ударило по вискам. В ушах заговорил незнакомый, шипящий, растягивающий звуки голос.
«Ты повелеваешь мною, хозяйка».
Сомнений не оставалось.
— Ты умеешь говорить? — с трудом спросила я, обращаясь к вновь замершей виверне. Во рту першило от рези.
«Нет. Века научили мыслить. Я могу общаться с хозяевами как с равными».
То ли мне почудилось, то ли существо неловко завалилось на колено подобно слуге перед князем.
— Лис…
— Да, я тоже слышу её. Не двигайся.
Он разорвал на мне блузу и стянул с плеч, развязал узел на запястье. Саднящие от ожогов руки как обдало кипятком.
Кровь змеящимися ручейками сбегала к животу. По груди тянулись четыре толстых пореза. Лис свернул рубашку в жгут и прижал к ране.
— Бесполезно, — я с усилием выдохнула. — Слишком глубокие. То, что я протяну пару часов, не облегчит ничью жизнь. Объясни лучше, почему со мной разговаривает виверна?
— Потом, — с жесткостью отмахнулся Лис. — У Радислава должна оставаться настойка. Та, против ран…
— Нет, сейчас! Радислав вряд ли откроет проход после всего случившегося… Эй, почему ты разговариваешь со мной? Хочешь пообщаться с поверженным врагом?
«На тебе сапоги Повелителей виверн, наших дрессировщиков и хозяев».
Лис схватил меня за начавшую неметь ладонь и приложил к повязке, надавив на грудь.
— Не вздумай отпускать! — приказал он, срываясь с места.
Друг принялся стучать в стену, молотить по ней кулаками. Безрезультатно.
Я начинала закашливаться и хрипеть.
«Ты умираешь, хозяйка».
Я не смогла ответить и только стерла с губ кровавую ниточку. Солоноватый вкус прочно поселился под языком.
